Чудо в Москве
Так озаглавлена статья известного бразильского журналиста и доброго христианина Густаво Корсана.
«Произошло это в Москве, – пишет Густаво Корсан, – и показалось мне настоль значительным, что я не мог устоять против искушения перевести этот рассказ для моих читателей.
Один из театров в Москве оповестил о постановке нового кощунственного фарса «Христос в куртке». На премьеру созвали комсомольцев, учащихся, и зал был переполнен.
Главную роль поручили Александру Ростовцеву – актёру первой величины, да ещё и близкому к кругам, которые соприкасались с Хрущёвым. К тому же, Ростовцев слыл правоверным марксистом (т.е. сознательным безбожником).
В глубине сцены был воздвигнут «церковный престол» с крестом из пивных и водочных бутылок, перед которым валялись бутылки, пепельницы и битые стаканы. Вокруг престола шатались толстопузые «священники»: «молебствие» должно было идти под пьяные выкрики и сопровождаться не вполне целомудренными телодвижениями. Вокруг «престола» были расставлены трактирные столы, за которыми старые толстые монахи играли в карты, глотали водку стаканами и отпускали непристойные шутки. В начале второго акта на сцену вышел Ростовцев, изображавший Христа. Одет он был в хитон и плащ, а в руке нёс большой том Нового Завета, откуда ему предстояло прочесть два первых стиха из Заповедей блаженства, чтобы затем швырнуть книгу на пол, сбросить с себя хитон и заорать: «Дайте мне куртку и шапку!»
Но тут произошло что-то непредвиденное. Александр Ростовцев прочёл с достоинством и без ужимок первые стихи: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся».
Дальше не входило в его «роль». Но он стал читать дальше: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». И дальше – до конца.
Давно был упущен момент, когда ему полагалось бросить на пол хитон и книгу и потребовать куртку и шляпу. Давно уже суфлёр делал ему отчаянные знаки из своей будки. Давно уже зрительный зал замер, чувствуя, что тут что-то не «так».
Но Ростовцев продолжает читать. Вот он прочёл все заповеди блаженства. Вот он прочёл о прелюбодеянии, о клятве, о непротивлении злому… Остановился он только тогда, когда дочитал последний – сорок восьмой стих пятой главы Евангелия от Матфея. А затем Ростовцев широко перекрестился и произнёс громко и отчётливо:
– Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоём! – и удалился со сцены с Новым Заветом в руках, в хитоне и плаще Христа».
Густаво Корсан делает вывод, что «…несмотря на полвека преследования, власть не смогла истребить в народе любовь к Иисусу – и такую любовь, которая не останавливается ни перед исповедничеством, ни даже перед мученичеством».
(В. Салатко-Петрище)
Источник: «Сеется семя», Яков Левен
Читайте нас в соцсетях:
 |  |
 |  |
